Когда-то вольно, словно птицы,

Индейцы жили на земле

И не видали бледнолицых

На ней ни пеших, ни в седле.

Раз ворон, старый и усталый,

Мне быль поведал тех времён

Про дочь вождя, что подрастала

В одном из северных племён.

Прекрасна, словно день весенний,

Горда своею красотой…

И потому её в селенье

Назвали Гордою Красой.

К вождю шли воины с дарами,

Мечтая породниться с ним.

-     В чьём, дочка, хочешь жить вигваме?

-     Достойны ли меня они?

Вот этот с рыбьими глазами?

Или с утиным носом тот?

Иль этот, что над волосами

Всех перьев даже не сочтёт,                                                 

Будто все подвиги на свете

Он совершить уже успел?

Чего ж сейчас боится этот

Большой Орёл? Что ж так несмел?

Он не Орёл – Большая Льдина!

Так я назвала бы его.

Тут воин встал, но ни единый

Не дрогнул мускул у него.

Сказал вождю:

-     Прощай!

-     Не смею

Удерживать. Прости за дочь!

-     Она об этом пожалеет! –

Промолвил он и вышел прочь.

И среди белого безмолвья

Не спал, не ел, воды не пил

Большой Орёл - из снежных комьев

Фигуру воина слепил.

И заклинания читая

Глядел в недвижный белый лик

У истукана, повторяя:

-    Ты воин! Звать тебя Ледник!

Оттуда ты, где снег не тает.

Затем и сердце изо льда                                                        

Любви и жалости не знает.

Оживший воин молвил:

-     Да!

-     Селенье есть на белом свете,

Где Гордая Краса живёт.

Ты женишься на деве этой!

-     Пусть будет так! – ответил тот.

Под вечер с нарт поднялись двое

У самого жилья вождя.

Вошёл в вигвам суровый воин.

Там все умолкли и глядят.

Был юноша красив и молод.

Надменно на людей взглянул.

И сердца девичьего холод

К сосульке Ледника прильнул.

-    Вот он! – шепнула дева тут же.

И Гордая Краса своим

Его назвать согласна мужем.

Сыграли вскоре свадьбу им.

В разгаре танцев, песен, смеха

Жених на свадьбе вдруг встаёт

И говорит, что должен ехать

Туда, где его племя ждёт.

-    Поедем с первою зарёю                                                    

С тобою завтра, дорогой!

-    Хочу сейчас, а за тобою

Я воинов пришлю весной.

Застыли все, как неживые,

От этих слов. И небеса,

И люди видели впервые,

Как плачет Гордая Краса.

Промолвила:

-     Пойду с тобою!

Подружки все кто в плач, кто в крик…

-    Я ухожу! Ступай за мною!

Не отставай! – сказал Ледник.

Боялся он, что снег растает.

Спешил на Север он, туда,

Где лета вовсе не бывает,

Где вьюга кружится всегда.

Немало лун шли по безлюдью,

Шли через реки и леса.

-     Не скоро ли стоянка будет? –

Вздыхала Гордая Краса.

Он отвечал ей:

-     Нет, не скоро, -

И дальше шёл, суров и строг.

Но облака прогнал над бором

Однажды южный ветерок.                                                 

Под солнцем пролесок пробился.

Трудней идти. Снег мокрым стал.

И вдруг Ледник остановился,

Потом качнулся и упал.

И вскрикнула, и подбежала

К нему уставшая жена.

Но тело кучей снега стало –

Вот, что увидела она.

Где муж Ледник, её твердыня?

И, словно талая вода,

Из сердца вытекла гордыня,

Осталась в нём лишь боль стыда.

Опять дорог прошла немало.

Чтоб вновь прильнуть к плечу отца.

Дошла. С раскаяньем внимала

Словам седого мудреца:

-     Утешься! Солнце указало

Ту тропку, что к добру ведёт.

Ты плачешь. Горе ты узнала.

Растаял, значит, в сердце лёд.